Что было на этом месте?

Отрывок из книги Константина Масалёва: «Памятник Бешеной Пехоте». Заявки на книгу: https://vk.com/topic-134213200_49343365 Автор Константин "Питерский" Масалёв. Кавалер ордена Мужества. Разведчик "Бешеной роты" 166 бригады. Годы событий 1995-1996. Первая Чеченская война. Хрен поймешь, вроде наши... Видишь, БМП стоит? – Не, это бородатые. А БМП – сгоревшая, гляди внимательней... Макс и Кобра через бинокли разглядывают восточную окраину Гойского. Рядом с пулемётом скучает Прист. Пулемёт ему достался в наследство от Ромки Колдуна после его гибели в Белгатое. Колдун был парень сильный, и боеприпасы к пулемёту таскал сам. Прист тоже неслабый, но не настолько здоровый, как был Колдун, и поэтому вторым номером на подносе лент с ним работает Пашка. Димыч рассматривает Гойское через прицел своей снайперской винтовки. Он недавно вернулся из госпиталя, куда попал после того, как словил пять пуль в задницу под Курчалоем. Повезло – ранение не смертельное и неопасное, но заживало очень долго. Свою пятую точку, разнесённую вдребезги, он залечивал два месяца и до сих пор предпочитает спать на животе. Разведгруппа подкралась к селу и залегла в пятистах метрах от крайних домов. Вот уже двадцать минут Кобра и Макс прошаривают взглядом каждый бугорок, но никаких суперукреплений не видно. – Не врубаюсь, чего тут пленные нарывали столько времени? Одну линию окопов? Прист задумчиво роняет: – Один пленный сбежавший рассказывал, что под стволами ав- томатов умудрялся вырывать до ста метров траншеи в полный рост за сутки... – А что «чехи»-то такие спокойные? Ходят в полный рост. Орут чего-то, смеются. Им завтра подыхать, а похоже, что всем по хрену... – А они фаталисты, наверное, конченые или обкуренные вдребезги. Пленных-то не видно там? – Не видно. «Чичи», похоже, трупами себя не чувствуют, обре- чённые себя так не ведут. Больше похоже, что они всерьёз нас завтра победить собираются. На рации оживился Связь: – Аббат в огнёвой контакт вступил. Ввязываться не стал, отошёл. Потерь нет... – Давай я тоже долбану по «чехам» очередь патронов на сто. – Присту явно не терпится пострелять. – Может, достану кого! – Завтра настреляешься. Ладно, «чичей» с этой стороны человек тридцать-тридцать пять, дотов и дзотов не видно, разве что какой- нибудь подземный город имеется, но это завтра поглядим... Тут Макс замер: – Ну ни хрена себе! Похоже, нашёл пленных, метров пятьдесят левее БМП, видишь? Картина, увиденная им в бинокль, напомнила дикое средневековье – на бугре стояли два креста, а на них в позе Иисуса Христа висели двое распятых солдат. – Бля, расскажешь – не поверят! На фотик это щёлкнуть надо, а ещё лучше на камеру заснять. Вот чего журналюгам запечетливать надо для истории. Ну суки!.. – В штабе у одного бойца есть камера, завтра возьмём эту деревеньку – вот и заснимем сразу. Димыч, рассматривающий распятых бойцов в прицел СВД, глубокомысленно изрекает: – Похоже, это они нам знак поставили, типа запугать хотят и на х...й послать. Прист, перехвативший у Макса бинокль, никак не оторвется от раскрывшейся картины: – Ну, «чичи» ёб...ные, пиз...ец вам, суки!!! Всем пиз...ец!!! – Совсем, бля, страх потеряли – в край ох...ели, твари! Прист уже сейчас готов рвать в атаку на Гойское, Кобра его остужает: – Ладно, всё, успокойся. Завтра предоставлю тебе возможность от души повоевать. Село окружено, никуда они от тебя не денутся. Ну всё, парни, темнеть скоро будет, поползли домой. Прист нехотя отводит взгляд от крестов и, глядя на Гойское, це- дит сквозь зубы: – Пиз...ец вам завтра. Всем пиз...ец. В его глазах читается приговор и селу Гойское, и всей Чечне! С утра, как только показалось солнце, бригада двинулась на штурм Гойского. Выполняя роль штурмового отряда, взвод «Кобра», захватив без потерь мост через реку Гойта, залёг в садовых участках по левую сторону дороги. Сопротивление «чехов» оказалось неожиданно вялым – навстречу нашим било не больше десятков автоматов, да и те вскоре замолкли. Дождавшись, когда через мост пройдет первая БМП, облеплённая пехотой, группа бросилась через дорогу. Прист, больше других жаждавший ближнего боя, рванул первый, но тут же залёг и дал очередь вдоль дороги. Боевик, выскочивший из дома у трассы и пытавшийся пересечь улицу в противоположном нашему направлении, упал на колени, скошенный очередью Приста, и дальше попытался уползти на карачках. Прист, с рычанием бросившийся к нему, остановился в десяти метрах от боевика, явно ошарашенный: на него глядело лицо славянской наружности, причём довольно бухое. – Ты кто такой!? – Я местный... Голову этого типа заливала кровь – своей очередью Прист умудрился отстрелить ему ухо... – Да какой ты на хрен местный? Ты в зеркало себя видел?! – Я пленный... – Ты определись, кто ты – местный или пленный... Тут до Приста допёрло: – Наёмник что ли? – Не стреляй, я не виноват, меня заставили! Диалог явно затягивался, и Кобра крикнул Присту: – Брось его на хрен, оставь пехоте, давай вперед!!! Перебежав дорогу, группа вломилась во двор дома, из которого только что летели автоматные очереди. Зачистив дом (он оказался пустой), осмотрели все подсобки и углы, но никого не обнаружили, зато нашли лаз-нору, уходящую под землю. Без фонарика лезть смотреть, чего там, было бессмысленно, и, для очистки совести кинув внутрь пару гранат, все рванули дальше, однако Димыч задержался и уставился в снайперский прицел в сторону поля по направлению подземного хода. – Уходят... – Не уйдут! – Уже ушли... Смотри на кустарники в поле...